4

Бизнес и любопытство для Сэла Анзио — вещи, исключающие друг друга. Пятидесятидолларовая бумажка, перешедшая к нему, обеспечила мне беспрепятственный доступ в никем не занятый номер на двадцать девятом этаже, что находился в пустынном северном крыле отеля. Отсюда был виден абсолютно весь западно-восточный блок, тем более что Сэл снабдил меня и сильным биноклем, который позаимствовал в бюро забытых вещей. Еще десятку стоили мне услуги парня, нанятого следить за каждым шагом Седого, жившего в отеле под именем Р.Сэтис.

В первую же ночь я заказал ужин на 12 ночи и съел его в темноте, наблюдая за деятельностью «нумизматов», которых видел в освещенные окна занимаемых ими двух этажей. Не могу сказать, что это было захватывающее зрелище. Мистер Заблун что-то вещал группе людей, а они слушали его с безразличием монументов. Входили и выходили какие-то мужчины, двигаясь неторопливо и с достоинством. Я не видел, чтобы нумизматы ели или пили, женщин тоже не наблюдалось. Не заметил я, признаться, и каких-либо занятий нумизматикой.

Через несколько часов бесплодных наблюдений я покинул пост, прошел в свой номер и лег в кровать. Перед сном я успел подумать, что вряд ли Заблун присвоил монету ряди золота. Уж очень странно он держался. Тут все сложнее.

А может быть, это моя фантазия, и монета вообще не имеет никакого-отношения к истории с моряком. Что если он был опасным преступником, а анонимные парни — агентами ЦРУ, которым приказали пристрелить его на месте. То, что они стреляли в меня, могло оказаться заурядной ошибкой.

Опять не сходится… Трудно представить, чтобы цэрэушники стреляли так отвратительно, как эти безликие. Мои размышления прервал телефонный звонок.

— Мэл, происходит что-то странное, — услышал я голос Сэла. — Эти твои

— как их, филателисты? — почему-то страшно переполошились. Твой приятель Седой выскочил через парадный подъезд пару минут назад и теперь орет на служащего гаража, чтобы тот немедленно вывел его машину. А она, черт возьми, стоит в самом низу, на четвертом уровне.

— Я спускаюсь, — крикнул я. — Достань мне машину — любую!!! Причем прежде, чем Седой получит свою.

Шесть минут спустя (если верить моей «Омеге») я уже устраивался на сиденье приземистого автомобиля, который подогнал Сэл.

— Ради всех святых, верни потом машину, — молил Сэл. По лицу его стекали капли дождя. — Я позаимствовал ее у нефтяного короля, что остановился в центральном корпусе.

— Можешь доложить, что я украл ее, — сказал я на прощание, вручая Сэлу еще пятьдесят долларов.

Турбины ровно загудели, как только я прикоснулся к стартеру, под черным квадратным капотом таилась страшная сила. Я вывел машину из укрытия, понаблюдал, как Седой вместе с тремя другими «нумизматами» садится в свой тяжелый темно-бордовый «Моноджаг», и дал им отъехать на добрую сотню ярдов. Только после этого я осторожно двинулся за ними.

Этот город, старый добрый Майами, я знал когда-то очень хорошо, но то было давно. Ураганы и наводнения оставили страшные следы. Однако большая часть города — та, где расположены знаменитые роскошные двухсотэтажные отели, магазины с умопомрачительными ценами, особняки богачей в центре ухоженных лужаек, словом, престижный район к северу от Рио — все это уцелело.

Я мчался по Флаглеру, под многочисленными виадуками шоссе 509, соединяющего разные штаты, ни на минуту не упуская из виду «Моноджаг». Мы свернули к западу, в район массивных бетонных складов и пищевых фабрик. Теперь я вел свое авто медленно, почти что полз со скоростью десять миль в час. Темно-бордовая машина впереди меня остановилась. Я прижался к обочине и тоже затормозил. Из «Моноджага» проворно выскочили двое, их фигуры отбросили длинные, нелепые тени — рядом светил уличный фонарь. Не заметив моей машины, они вернулись к началу переулка и углубились в него. Водитель снова завел авто, довольно быстро достиг следующего угла и свернул налево, потом еще раз налево. Хлопнули дверцы машины. «Моноджаг» я настиг уже пешком. Он стоял с открытой дверью. Рядом находились двое: один из них был, видимо, Седой, официально — мистер Сэтис. Пройдя пару шагов, они моментально скрылись, словно прошли сквозь стену.

Немного поразмыслив, я догадался, что они с другого конца заходят в тот переулок, где исчезли первые двое. Понятно, кого-то окружают.

Но они учли не все. Там, где я оставил «свое» авто, между солидными фасадами домов спряталась узкая щель. Я не был уверен, но очень надеялся, что эта щель пересекает переулок, куда вошли «нумизматы». А если так, то «кролик», за которым они охотятся, найдет ее. Недолго думая, я нырнул в щель навстречу кому бы то ни было.

Не было слышно ни выстрелов, ни криков — хотя погоня происходила где-то рядом, в складах. Не попалось даже случайного пьяного. Стоял лишь ваш покорный слуга, чувствовавший себя довольно нелепо в пальто, надетом прямо на пижаму, в ботинках на босу ногу в три часа ночи да еще под дождем. Я не сводил глаз с монолитной стены склада и пытался понять, почему еще несколько минут назад я с таким упорством стремился сюда. А может, эти склады принадлежат Седому? Возможно, он крупный импортер каких-то товаров, а сегодня приехал проверить, нет ли в помещении мышей. Не исключено, что он член добровольной пожарной команды и пытается предупредить воспламенение. Меня вдруг охватил жгучий интерес к тому, что он делает там, внутри склада; захотелось просто подойти к нему и сказать:

— Привет, мистер Сэтис, я случайно заметил, что вы отъехали куда-то среди ночи, и вот решил исследовать за вами…

Но тут из узкой щели между домами послышались какие-то звуки, напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая к груди свой 38-калиберный, словно священник — крест. Теперь можно было расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже

— шум погони, которая топочет вовсю, не боясь быть обнаруженной.

Я затаился, не шевелясь. Любой шорох гулко отдавался в этом замкнутом пространстве. По всей видимости, дистанция между беглецом и преследователем сокращалась, но на сколько, судить было трудно.

Потом послышалось сопение, сдавленный крик, звуки ударов, тяжелое дыхание двоих. Видимо, беглеца настигли в нескольких метрах от меня. Кто бы это ни был, его захватили молодчики Седого. Я пока что не замечен… А не влезть ли мне назад в свой роскошный «Хамбер», пока не поздно? И не укатить ли восвояси? Скоро вся история забудется, да и вообще покажется немыслимым бредом. Если, конечно, сейчас я не сваляю дурака…

Обмозговав все это, я свернул в узкий переулок.

Шагах в пяти от меня стоял здоровый детина, обхватив руками маленькое щупленькое существо в слишком длинном пальто. До этой «живой картины», очерченной светом фонаря, было три моих прыжка. Я схватил детину за шиворот и приложил своим револьвером. Он качнулся и отлетел к стене, следующим ударом я угостил его в челюсть. Потеряв равновесие, детина осел; я стукнул его еще раз, собрав всю силу, какую только мог, — он растянулся на земле. Взглянув вверх — как раз вовремя, — я увидел огромный стальной шар, из тех, которыми рушат старые дома; кто-то пустил его в стену склада, прямо над моей головой.

Осколки камня посыпались на меня, из глаз полетели не то что искры, а самый настоящий фейерверк; все цвета радуги поплыли передо мной и я кружился вместе с ними. Смутно, через пелену я услышал чей-то визг, потом по моему распластанному телу прошлись чьи-то ноги, кто-то пнул меня в зад, как упрямого осла. Цепляясь за шершавую стену и пытаясь подняться, я смутно увидел какие-то две фигуры, сцепившиеся в странном, диком танце.

Снова раздался крик, скорее сдавленное рыдание. Сделав шаг вперед, я наткнулся на свой револьвер; схватил его, приподнялся на цыпочки и шарахнул по голове детину, вложив в этот удар если не всю свою силу, то всю массу. Удар пришелся по чему-то твердому, огромная спина наклонилась и рухнула, открыв того, кого он загораживал. Я увидел худенькое, испуганное лицо и огромные, черные, как антрацит, глаза. Это была женщина. Я схватил ее за руку и потащил за собой.